Сколько слов благодарности в преддверии Дня Победы было сказано в адрес ветеранов войны, а вместе с тем за этими официозными и помпезными фразами как-то затерялись судьбы детей войны, которые не получали наград, не участвовали в боевых действиях, но настрадались нисколько не меньше тех, кто воевал. А теперь тихо и незаметно покидают они этот мир.
Александр Щемлёв живет в Шумилинском районе. Три года ухаживает за престарелой восьмидесятитрёхлетней матерью, инвалидом первой группы. Женщина прикована к постели, страдает энцефалопатией, происходит постепенное отмирание сосудов коры головного мозга.
Как бывшая учительница с 37-летним стажем получает пенсию в 2 миллиона 600 тысяч рублей. После достижения восьмидесятилетнего возраста стали доплачивать ещё миллион. 57-летний сын оформлен по уходу за матерью и получает от государства около миллиона четырёхсот рублей. Уход необходим специальный и круглосуточный. Через каждые 2-3 часа с целью предотвращения пролежней больную необходимо переворачивать, менять положение.
Александр, с какими трудностями приходится Вам сталкиваться при уходе за престарелой матерью?
Кроме меня её никто не накормит: с чайной ложки кормлю два года. И пою с чайной ложки. Еду готовить нужно также специальным образом: миксер не выключается. Всё измельчается. Детские консервы нужны, мясные особенно, детское питание. Например, 100 грамм детских консервов (говядина) стоит 20 тысяч. Если каждый день давать – 600 тысяч рублей только на одни консервы. Гречку варю, и превращаю миксером в однородную массу. То же самое делается с яблоками, которые перед этим запекаются. Всё это смешивается и превращается в кашу. Иначе не получается, потому что нарушен механизм глотания. Со всеми остальными продуктами происходит то же самое. Такой уход отнимает много времени.
А как обстоят дела с обеспечением лекарствами? Помогает ли государство?
Лекарства? Например, я провёл курс лечения сроком в две недели для стимуляции работы почек. Стоимость «Фурамага» – 150 тысяч, «Канефрона» – 162 тысячи. Итого — больше 300 тысяч. Это не оплачивается. Даётся компенсация только при каких-то страшных болезнях, например при глаукоме, но там лекарство стоит копейки – 20-30 тысяч. Даю каждый день средство от судорог – «Карбамазепин», который оплачивается, но, опять же, стоит он 40 тысяч. Оплачиваются только лекарства дешёвые, но не лекарства, которые периодически необходимы для проведения курсов лечения. А ведь у любого стареющего человека целый букет хронических заболеваний. И лекарства эти, как правило, у нас не выпускаются. Выходит, белорусская фармакология не хочет лечить таких больных. Для лечения хронического пиелонефрита, камней в почках, своих лекарств нет.
А что с обеспечением нуждающихся средствами личной гигиены?
Памперсов нужно минимум четыре штуки на сутки. На эти цели государство выделяет на квартал компенсацию в 2 миллиона 200 тысяч рублей. Это 725 тысяч рублей в месяц. А в месяц нужно четыре пачки (120 памперсов), одна пачка стоит около 400 тысяч рублей. Вот и считайте – 1 миллион 600 тысяч рублей в месяц. На квартал – 4 миллиона 800 тысяч рублей. Неподъёмная сумма получается для обыкновенной белорусской семьи, проживающей в сельской местности.
А теперь вдумайтесь: в начале года упаковка памперсов стоила 230 тысяч, а после взлёта цен – 395 тысяч. Почти двукратное подорожание! В январе государственная компенсация составляла 1 миллион 800 тысяч рублей, но после подорожания она выросла всего на 400 тысяч. Разницу чувствуете? Теперь мне нужно за квартал выделять из нашего скудного бюджета 2 миллиона 600 тысяч рублей, хотя раньше я использовал на эти цели всего лишь 960 тысяч. Большое спасибо: помогают родственники.
Последние три года вы не работаете по специальности и занимаетесь исключительно уходом за матерью. Существует ли для среднестатистического белоруса какая-либо иная возможность помочь своим близким, находящимся в таком положении, как Ваша мать?
Я прикован к матери. Если я сдам самого близкого мне человека на социальную койку, она через месяц умрёт. Никто там так, как я, за ней смотреть не будет. Я этого сделать не могу. Уход за матерью – это мой последний долг перед ней. За то, что я освободил государство от дополнительного бремени, оно платит мне миллион четыреста, но что это для взрослого, физически здорового, мужчины? Разве за эти деньги можно жить и полноценно питаться?
За 37 лет трудового стажа учительницей мать получила от государства 2 памперса в день и 2 миллиона 600 тысяч пенсии. Для того, чтобы пенсия увеличилась на миллион, нужно ещё было дожить до восьмидесятилетнего рубежа, что удаётся далеко не каждому. Это нормально? И это ещё хорошо, ибо неизвестно, какого подарка ожидать от «социально ориентированного государства» будущим поколениям здешних пенсионеров.
В непросвещённых семьях больные такого рода долго не живут, умирают в основном через месяц-два. По существу, это невольная или вынужденная эвтаназия невежества. Благодаря тому, что я пользуюсь интернетом, экспериментирую, постоянно образовываюсь, мать ещё живёт. И на мне этого греха нет.
Скажите, как обстоят у нас дела с обеспечением со стороны государства больных специальными средствами ухода?
От постоянного лежания выделяется мокрота, которую нужно постоянно отсасывать, а отсасывателя мокроты нет, и стоит он немалых денег. Приходится отсасывать обыкновенной спринцовкой. Невозможно у нас в стране купить и специализированную кровать для лежачих больных. Невозможно по двум причинам: ввиду отсутствия таковых и ввиду хронической неплатежеспособности среднего белоруса.
Можно было бы организовать пункт проката или выделять на время через существующие районные территориальные центры, как это, наконец-то, сделано касательно инвалидного кресла. Приходится мучиться, используя обычную кровать. Представляю, чего это стоит тем, кто ухаживает за больными с избыточным весом. Это мука и для больных, и для родственников. Социальная и государственная аморфность в этом вопросе поражает. Такое впечатление, что про свою старость никто не думает. Или все рассчитывают умереть внезапно и во сне?
Поделитесь вашими впечатлениями по поводу медицинского обслуживания такого рода больных.
В июле прошлого года у мамы упало давление, стало совсем плохо: дыхание прерывистое, пульс еле прощупывался. Вызвал скорую помощь. Я заметил: когда старикам за восемьдесят, особо не хотят и ехать. Во всяком случае, не спешат. Приехал молодой врач, осмотрел её, померил давление и заявил: «Давления практически нет. А что вы хотите – идёт естественный процесс умирания, пришло время». Я звоню брату, он у меня врач, живёт в соседней области. Тот и вставил молодому «профессору» мозги: «Пульс есть?» – «Есть». – «Дышит?» – «Дышит». – «Грузите и везите в районную больницу. Умрёт в скорой – значит, умрёт в скорой. Умрёт в приёмном покое – значит, умрет там. Умрёт в реанимации – значит, умрёт в реанимации. Давления нет – поднимайте. Вы работайте. Делайте своё дело. А умирает она или не умирает – не вам решать».
Это было год назад! После случившегося мать уже год прожила! Они или не хотят работать, или перегружены? За жизнь пожилого человека особо бороться никто не хочет. Кстати, в приёмном покое мне сказали всё то же самое, что я услышал от врача скорой. На это я ответил им словами брата: «Грузите на носилки и везите в реанимацию. Умрёт в реанимации – значит, умрёт в реанимации. А в реанимации она ожила».
Говорят, что по отношению общества и государства к старикам и детям можно определить, какое будущее ожидает ту или иную страну. Что вы можете сказать по этому поводу?
Проблема в том, что у нас в стране врачи и учителя превращены государством в чиновников: они отчитываются не перед больными, не перед народом, а перед вышестоящими начальниками. Выполнение своих обязанностей у них стоит далеко не на первом месте. Они занимаются выполнением прогнозных показателей, социальных стандартов, выборами. А захочешь качественного медицинского лечения или хорошего образования – плати деньги. Оборудование в районе устаревшее, почти ничего не меняется, но – самое страшное – никто и не требует. Врачи не требуют, не выполняют своего предназначения.
Почему на ледовые дворцы деньги нашлись, а на человеческое здоровье – нет? Как сорок лет назад повесили на стену в кабинете глазного врача таблицу для определения остроты зрения, так она и висит. А где современное оборудование, отвечающее стандартам 21 века? Меня поражают безынициативные люди. Как есть – так есть. Нет развития. Поэтому мы последние двадцать лет находимся в 80-ых годах прошлого века…
Витебская весна
