28 февраля в витебском арт-пространстве Vitebsk4Me состоялась презентация книги стихов Алеся Плотки "Байсан". Активное участие во встрече приняла и поэтесса Ольга Чайковская, первый сборник которой "Лупы" вышел еще в 2007 году.
Поэтическое представление было непринужденным и органичным: сложилось впечатление, что это не первое их совместное выступление, хотя на самом деле это было не так. Перекликались не только образы и темы. Казалось, будто перед нами инь и янь современной белорусской поэзии. По-человечески приятные представители современной поэтической генерации в приятной неофициальной атмосфере приоткрыли перед собравшимися завесу своего поэтического мировоззрения и попытались растолкать сонное королевство будничного единообразия, заставили по-другому посмотреть на белорусское стихосложение. Все остальное зависело от каждого, кто услышал их посыл.
Алесь Плотка, родом из Гомеля, известен не только как поэт, но и как шоумен, ведущий, пиар-менеджер культурных проектов, которые организует компания "Будем белорусами"! Он лауреат премии журнала "Дзеяслоў" "Золотой апостроф", дипломант Белорусского ПЕН-Центра, активно печатается в периодике.
Книга стихов "Байсан" вышла в издательстве "Кнігазбор" под редакцией Натальи Кучмель. Художественное воплощение Vieršnicу по идее автора выполнила художница Юлия Головина. Как пояснил Алесь, слово "Байсан" на сленге морских кораблей, которые бороздят просторы Атлантического океана, означает "земля". Наездница же на обложке – это и любимая женщина, и муза, которая вдохновляет, а также и связь с названием, так как "земля" есть воплощение женского начала.
Как уже известно из прессы, такое вольное обращение с национальным символам "Погони" вызвало неоднозначную оценку среди здешних ортодоксов, что и подтолкнуло в свою очередь Алеся Плотку высказаться в поддержку Насты Шпаковской, которая попала в еще худшее положение: почти год судится она с композитором Олегом Молчаном. Тот считает, что группа "Нака" и Наста нарушили его музыкальную версию, предложенную для проекта Re:Песняры. По этому поводу Шпаковская и Байсан устроили ню-фотосессию за свободу творческого самовыражения. Мысль, которую хотели донести авторы, простая: "со создателя нечего взять, кроме творческого продукта".
Витебские слушатели благосклонно встретили озвученные поэтом стихи. Больше всего аплодисментов досталось "10-ти правилам хипстера" и "Улице Розы Люксембург", которая заканчивается довольно философски обобщенной строкой: " У прынцыпе, увесь сьвет — адна вялікая вуліца Розы Люксэмбург".
Интересным с точки зрения композиции и использованных художественных средств является стихотворение " Шлю паштоўку арыштанту":
шлю паштоўку арыштанту
пішу шэптам і з пашанай
штандар шэры над кляштарам
шлю паштоўку арыштанту
шлю паштоўку арыштанту
на паштамце шалясьценьне
аркушоў і шапаценьне
шлю паштоўку арыштанту
шлю паштоўку арыштанту
шэльмы шэльмаў шкваркай лашчаць
штольні душаў нібы пашчы
шлю паштоўку арыштанту
шлю паштоўку арыштанту
плошчы нашы нібы прошчы
шчокі нам на шчасьце хвошчуць
шлю паштоўку арыштанту
Послушать новую поэзию Ольги было интересно не только тем, кто знал ее со времен первого сборника. За эти восемь лет ее поэзия приобрела новые черты, стала более свободной, менее зависимой от классических стереотипов, да и попросту творец стала взрослее, и пришло время избавиться иллюзий, что раньше расцветали весной. Поэтому так часто звучит желание проститься с детством: "Последние лет десять хочется верить, что детство кончилось", "можно все – скачи".
Но не все так однозначно в этом мире: "И так понимаешь, что никогда не дойдешь, никогда не придешь, а будешь жить вечно в лабиринтах ложных знаков". Такие же глубокие мысли звучат во многих ее стихах: " Ніхто не сышоў – усе засталіся, у пашчы эпохі захрасьлі усе", или "цяпер халодны душ – мая мара".
Особое место занимает в ее творчестве Витебск, но его роль постепенно уменьшается. И чем больше открывается перед поэтессой мир и чем больше его свет трогает пронзительные струны души, тем меньшим становится влияние малой родины и тем более парадоксальным становится образно-философское переосмысление города ее детства:
"Город, который нельзя забыть. Город, от которого нельзя избавиться", "Мне никто не нужен в этом одиноком городе".
Как-то ее подруга сказала фразу, которая в чем-то изменила отношение к поэтическому творчеству: "Напиши об этом стихотворение". Как говорит поэтесса, каждый раз, когда попадаешь в какие-то сложные или трагические обстоятельства, такая эмоционально-поэтическая самотерапия помогает избавиться от эмоционально-психологической напряженности – и отпускает.
Но несмотря на разнообразие и модерновость ее поэзии, образным и композиционным ее разнообразием есть то, что остается неизменным. Это ее творческие и гражданские принципы, которые составляют фундамент ее поэзии: "Свое небо ношу с собой – я старомодна".
Едва ли не главным открытием – я думаю, не только для меня – стал тот факт, что современная белорусская поэзия в фигурах Плотки и Чайковской далеко вышла за пределы известных со школы классических белорусских стихов. Поэты смело и плодотворно осваивают жанры, темы и образы, которые связывают их творчество с европейской и мировой поэзией. Путешествия по миру, знакомства с мировой литературной, музыкальной и художественной классикой расширяют границы их творчества, а их произведения при переводе будут понятными каждому жителю планеты, хоть сколько-нибудь сведущему в поэзии.
В их стихах нет навязчивого стенания старших предшественников по языку, который безвозвратно гибнет, нет какой-то неисчерпаемой, неизлечимой тоски. Зато есть перспектива, есть новое, личное переосмысление классических образов и тем, есть соотнесенная с реальностью философичность, которая имеет под собой свойственную всей европейской культуре взаимоотношений универсальную систему ценностей.
Хотя, как выразился в одном из стихотворений Алесь Плотка: "Труны маёй апошні цьвік заб’е апошні бальшавік". Советское прошлое не хочет отпускать, но это прошлое уходит и неминуемо, в конце концов, уйдет.
С. Горький
