Более двух лет прошло с тех пор, как известный в Витебске оппозиционер, член КХП БНФ, бывший политзаключенный Сергей Коваленко стал студентом Седлецкого университета в Польше. За это время имя активного борца с режимом почти исчезло со страниц интернет-изданий. Поэтому, полагаем, читателям Витебской весны будет интересно узнать о том, чем сейчас живет этот неординарный во всех отношениях человек.

Как ты, Сергей, попал на обучение, и кто подтолкнул тебя к этому шагу?

Как я оказался в Польше? На учебу поехал два с половиной года назад. Повысить образование посоветовали мне однопартийцы. Зянон Пазьняк сказал мне, мол, люди к тебе начнут по-другому относиться. На обучение попал в Седлецкий естественно-гуманитарный университет. Седльце – городок небольшой, с 78 тысячами обитателей. Находится в восьмидесяти километрах от белорусско-польской границы. Как по мне, это хорошо – близко добираться. Город университетский. Очень много студентов.

Какой факультет ты выбрал и какими мотивами при том руководствовался?

Пошел я на экономический факультет. Специализация: менеджмент. Надо же учиться деньги зарабатывать, так как у партии денег нет, националистам их никто не дает. Запад национальное, белорусское возрождение не интересует. Интересуют его только демократии и диктатуры, которые Беларуси ничего дать не могут. Хотя я полагаю, что у нас скорее не диктатура, а оккупационный режим.

Кто из белорусов учится в университете?

Учатся дети разных демократических оппозиционеров. Кроме меня, там учатся только два белоруса, все остальные учащиеся, приехавшие из нашей страны, имеют карту поляка. Польское правительство дает им стипендию, как и мне. Получаю 1200 злотых ежемесячно, это приблизительно долларов триста, общежитие стоит сто. Немного, но спасибо и за то, что дают.

Сергей, насколько ты уверен, что студенты из Беларуси по окончании обучения вернутся на Родину?

Кому надо, тот вернется. Кто поехал для того, чтобы найти работу и устроиться, то они, что здесь, что там будут, – разницы нет. Каждый человек должен иметь совесть и ответственность. Если их нет, то тут уже ничем не поможешь. Хотя при разветвленном интернет-пространстве, существующем сейчас, человек везде может приносить пользу своей стране.

С кем из студентов ты общаешься, и насколько они понимают то, что происходит в Беларуси?

Общаюсь с белорусами и с некоторыми поляками. Но несмотря на на то, что они учатся в демократической стране, мозги у большинства из них загружены лукашенковской пропагандой. Весьма загружены. Когда они смотрят Лукашенко, они не осознают, что он собой представляет. Как-то они включили видео, говорят: «Смотри, крутой мужик». Я отвечаю: «В чем его крутизна? Сдал Беларусь. Басни рассказывает?» Они смотрят и не понимают, что к чему. Они не знают реальной жизни и реальной политики. Нужно объяснять. Один парень мне как-то сказал: «После разговоров с тобой, приехав в Беларусь, перестал воспринимать разговоры моих друзей о политике. Я не могу их слушать».

Так что сознательных молодых и там мало?

Сознательных вообще мало. Я, когда с людьми разговариваю, вообще встречаю мало сознательных. В большинстве умы загружены мякиной о диктатуре и демократии. Сознательность – это белорусская национальная идея, национальная культура, язык.

Так где выход, что делать?

Заниматься распространением национальной идеи и правды о реальном состоянии дел. Надо приводить одну и ту же национально-ориентированную информацию. Люди обмануты телевидением, обмануты пропагандой. Существует коллективное сознание, оно строится на эмоциях, что вбрасываются через телевизор. Российская телевизионная пропаганда для здешнего человека, как коллективный гипноз. Пытаешься человеку что-то объяснить – кажется, понимает. Но отойдет два шага и снова теряет ориентацию – настолько сильно это влияние. Надо подавать свое, доносить до людей нормы национальной идеи. Пробиться к сознанию можно лишь правдой, и только правдой. Надо искать тех людей, у которых нет страха, и разговаривать с ними. У меня есть примеры. Через месяц они уже выходят с бело-красно-белыми флагами. А терять свое время на тех, кто не способен воспринять, не следует.

Сколько времени тебе осталось учиться?

Осталось учиться один год до бакалавра, плюс два года до магистра, да еще плюс два года до доктора. Быть, то уже доктором. Буду учиться, пока будет возможность.

А как у тебя с польским языком?

Некоторые поляки говорят, что хорошо, но я чувствую, что недостаточно, нужно совершенствоваться. Другой язык, свои особенности, а научная терминология процентов на восемьдесят абсолютно другая.

Где тебе довелось побывать во время обучения в Польше?

Нигде, кроме Варшавы, за это время я не был, так как денег на путешествия нет. Путь мой прост: Седльце – Витебск и обратное направление. В университете занимаюсь образованием, здесь – детьми. У меня существует свой, более свободный график посещения учебы. Главное – сдавать экзамены и зачеты. Дом посещаю раз в два месяца.

А как к твоему обучению относится жена, которая воспитывает двоих детей?

Жена понимает, она у меня молодец. Умная, отличницей была в школе, и в университете училась на четыре и пять. Работает, детьми занимается, многим занимается. Мало встречал таких людей, как моя жена.

Скажи, Сергей, а по Беларуси скучаешь?

Там для меня, несмотря на хорошее ко мне отношение, – все чужое. Оно и здесь все чужое, москальское. Меня радует все наше: Виленское барокко в Витебске, а не эти коробки без крыш. У нас так не строили. Надо все перестроить на наш лад, чтобы крыши были красные, под черепицу, как на Западе. Должна вокруг быть наша архитектура, а не чужая. Должна быть наша история, наша культура, наша музыка. Как-то я шел через площадь Победы, а там в лаптях прыгают. Не наша это обувь, русская, хотя, если на москалей посмотреть, они лапти поснимали, сейчас все народные коллективы в сапогах пляшут. Не надо нас в лапти обувать, пусть их носят те, кто их выдумал. На балалайках в музыкальных школах учат играть... Зачем нам монгольские инструменты, у нас своих хватает.

Изменилась ли страна за два года твоего отсутствия здесь?

Красно-зеленых и российских тряпочек стало больше. Они научились от меня вывешивать флаги. Я их этому научил. Теперь они борются с нами моими же методами. Но дело в том, что, как бы они ни старались, у них это тряпка, а у нас – флаг. За нашим флагом история, за нашим флагом народ, лучшие люди нашей страны.

А в чем ты изменился за этот срок?

Стал более интеллигентный, успокоился, после тюрьмы стал по-другому смотреть на людей. Я понял: многие из тех, кто выдает себя за оппозицию, на самом деле – агенты КГБ.

С. Горький, Витебская весна