Три десятка человек, взрослые и дети, в бывших колхозных панельках живут без отопления и горячей воды. Разрушенные подъезды, самодельные печки в квартирах, а в морозы на полу замерзает вода – в таких условиях живут белорусы в 2016 году.
Агрогородок Студёнка – за 12 километров от Сенно. Черные панельки с выбитыми окнами, закрытыми ДСП, и брутальными граффити видны с дороги. Как только мы подъезжали во двор посмотреть на «заброшки», которыми они кажутся снаружи, из подъездов выходят люди. Они здесь живут.
«Вы посмотрите, что у нас делается! В подвалы канализация сливается, – говорит Ольга. Ее муж въехал в квартиру в панельке в 1991 году. – Стены рушатся, летом блохи – нельзя с кровати ноги спустить».
«Вы попросите, чтобы вам подвалы открыли! Там ужас, снег сошел – на лодке можно плавать! И копали, и дренаж выводили... ничего не помогает, – говорит ее сосед. – Деньги снимают, а какие капитальные ремонты?»
Через вонь и разруху в свою квартиру на втором этаже нас приводит 70-летний Александр Владимирович Малей. Он живет здесь 26 лет вместе с женой. У них семеро детей и 18 внуков. Но теперь пенсионеры остались одни. Сильно переживают, что когда приезжают внуки, то на лестнице такие дыры, что боятся, чтобы те ноги не поломали.
У Малеев, как и во всех панельках, нет отопления и горячей воды. В квартире сложили печь, топят дровами.
Своей квартирой Александр Владимирович почти гордиться. У него новые двери, окна. Все сделал сам. «Старуха на пенсии, я на пенсии. Но еще работаю в сельсовете», – говорит он. Александр Владимирович сильно возмущен, что дом в ужасном состоянии, а жировка за квартиру приходит в 215 тысяч.
«Мусор даже пишут – полторы тонны! Где у меня с бабушкой полторы тонны мусора?! Возьмитесь, детки мои дорогие, золотые. По 70 лет нам уже. Сам Афган прошел! Таджикистан! Хотя бы лист обоев дали! А капремонт вычитают каждый месяц 60 тысяч, техобслуживание. А кто обслуживает? Мне ни одного крана за всю жизнь не поменяли! – почти плачет Александр Владимирович.
Ольга говорит, что раньше эти дома были «колхозные». Несколько лет назад их передали на баланс ЖКХ. Часть квартир, которая была свободна, стало «социальным жильем». Такую «социальную» квартиру получила пенсионерка Евдокия Николаевна Казакевич. Ее собственный дом сгорел.
«У меня в сарае было теплее, чем в этой квартире, – со слезами рассказывает женщина. – Я на колени перед вами встану, примите некие меры. Всю свою обиду вам расскажу».
В этом жилище Евдокия Николаевна Казакевич оказалась шесть лет назад. Говорит, что новую жизнь начинала с «ложки и вилки».
«И такую мне квартиру дали! – говорит пенсионерка. – Печку я сама сделала, когда приехала. Под Новый год сделала ремонт, а так все обрушивается просто. Красить пришлось, так как обои не берутся. Скажите, пожалуйста, можно ли в этой квартире жить?! У меня зимой вода в кранах замерзает!»
Евдокия Николаевна говорит, что жаловалась много раз и не раз была в ЖКХ. Но ничего не изменилось. И это видно по состоянию и квартиры, и дома.
«Мне прочесон дадут, – говорит она, – но я не боюсь». И показывает жировку на те же 200 тысяч рублей.
Пенсионер по инвалидности Валентий работает, 10 дней назад у него родился третий ребенок. Малыш еще в больнице вместе с мамой, а Валентий без перерыва топит печь, чтобы привезти ребенка в теплый дом.
«Мы здесь в самом деле выживаем, – говорит Валентий. – Утеплитель, гипсокартон – все за свои деньги. Отнимаешь от детей. А никому ничего не надо. Обидно, что ЖКХ приходят, поиграли в карты – и пошли. Ни мусор не убирают, ничего».
Жена Валентия на ставку работает в детском саду и на полставки в фельдшерско-акушерском пункте. Сам Валентий работает там же истопником и санитарам. Зарплата у него 2 миллиона.
«Я, конечно, все сделаю сам, ведь у меня же семья, дети. Но как такое может быть с людьми?!» – спрашивает он.
Жителей особенно возмущает, что в жировках с них ежемесячно высчитывают за «капремонт» от 40 до 60 тысяч. За техобслуживание тоже платят, но, как говорят, ЖКХ им таких услуг не оказывает. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на состояние этих домов.
«197 тысяч! За что ?!» – вопиют люди, держа в руках последние жировки.
«Они к нам не обращались, – наперекор утверждению жителей Студёнки, заявляет главный инженер Сенненского ЖКХ Николай Жуковский.
«Там в свое время была хорошая котельная, с гэдээровскими котлами, которые могли даже Сенно обеспечить теплом, – говорит он. – Затем, когда все это развалилось, дома передали нам на баланс с учетом того, что там уже каждый как-то построил свои печки и пошли своей дорожкой, как выживать. Вода там есть, канализация есть, дома мы обслуживаем. Все, что могу сказать. Отопления там нет».
Николай Михайлович сам удивляется, почему в панельки приходят такие дорогие жировки. Возможно, высказывает он предположение, там больше метров на человека, чем положено по норме.
«В подобных условиях у нас немало домов, – говорит. – Там где могли, восстановили, а там, где нет возможности, – нет. Пока вот так. Нам передали в таком виде, в котором есть», – говорит главный инженер и обещает разобраться.
Уже известно, что 1 мая 2016 года белорусы будут стопроцентно оплачивать жилищно-коммунальные услуги. Согласно жировке, Евдокия Николаевна с печным отоплением, без горячей воды и с рамами, которые вываливаются из окна, оплачивает 56,13% коммунальных услуг. После 1 мая к этой сумме добавится еще около 80 тысяч рублей.
Александра Дынько, Радио Свобода
