Напомним читателям о судьбе правдолюба от медицины. Игорь Алексеевич окончил медицинский институт с красным дипломом, работал участковым педиатром. До 2008 года в его трудовой книжке только благодарственные записи за хорошую работу. Но как только Игорь Постнов заговорил вслух о болезнях витебского здравоохранения, стал изгоем в системе Минздрава.

Врач дважды лишался работы, но его восстанавливали – правда, на другие должности, он соглашался на меньшую зарплату. Его вынуждали пройти психиатрическое освидетельствование. Но он по-прежнему продолжал резать правду-матку о ситуации в медицинских учреждениях Витебска и незавидном положении врачей.

 В интервью областных и республиканских СМИ корреспонденты задавали Игорю Постнову резонный вопрос, дескать, зачем ему надо быть «белой вороной»? На что Игорь Алексеевич отвечал так:

– В сентябре 2012 года я выложил в интернете все факты: что обещано было выполнить председателем Витебского облисполкома Александром Косинцем, и что реально сделано. А уже в декабре объявили, что не продлевают со мной контракт.

Кстати, Постнов всегда отмечал в своих интервью, что пострадал за личные убеждения.

– Не могу равнодушно смотреть на то, в каких условиях иногда оказываются наши пациенты, особенно дети, – пояснял он свое «диссидентство».

– А все началось в 2008 году, когда Витебский облисполком возглавил Александр Косинец. В медицинских кругах назначение доктора медицинских наук многие восприняли положительно: мол, коллега, знает о ситуации в медицине все и вся изнутри, будет заинтересован искоренять недостатки в системе здравоохранения. Однако губернатор Витебщины повел политику создания из Витебска культурной столицы. Дело хорошее – не поспоришь. Но у меня это вызвало некоторое недоумение: как создавать культурную столицу, когда социальная сфера в области лежит на лопатках. На тот момент только в здравоохранении криком кричали многие проблемы. Инфекционная больница Витебска была похожа на бомжатник: бытовые условия не выдерживали никакой критики. 2-ю горбольницу жители Витебска называли «долиной смерти». Там задумали создать отделение для реабилитации инсультных больных, но условия для этого не были созданы: здание больницы старое, строилось для заводской организации, палаты напоминали казематы, койки неудобные, матрацы дырявые. Там лежачие больные просто гнили. В это же время обустраивалась площадь Победы – монументальной показухой транжирились огромные средства. Кстати, в республиканской газете «Народная воля» об этой показухе писал собкор Сергей Буткевич (ныне покойный).

Я хотел обо всем этом сказать лично Косинцу. Но на прием к нему не попал, в его кабинет меня не пустили, сказали, что ему некогда, предложили записаться на очередь. Только через три года (в 2011 году) он меня принял – и то, когда я позвонил на «Прямую линию», которую губернатор проводил в начале января 2011 года, и в присутствии журналистов спросил: мол, что у вас, Александр Николаевич, не хватает харизмы встретиться со мной один на один? И Косинец меня принял.

Разговаривал провокационно, как мне показалось, пытался вывести меня из себя. Когда я представился: «Доктор Постнов», он заявил: «Какой вы доктор? Это я доктор!», видимо, имея в виду, что он доктор медицинских наук. Я парировал: «Нет, это я доктор. А вы, Александр Николаевич, предали медицину, стали, простите, областным завхозом. И вообще, доктор, врач – слова-синонимы. В общем, конструктивного разговора не получилось.

Почему такая была реакция с его стороны – известно.

Когда Александр Косинец еще в 2008 году меня не принял, я стал писать на его имя письма, в которых указывал на недостатки в медучреждениях Витебска. Мои письма пересылались в облздрав, оттуда приходили отписки: мол, ремонт идет, на это выделено столько-то денег и т.д. То есть говорилось, что косметический ремонт медучреждений идет, но я-то писал о том, что медицинская сфера требует капитального ремонта.

В круге первом

– Тогда я пошел на прием к помощнику президента по Витебской области Виктору Пилипцу и открыто заявил: «Господин помощник, вас и президента обманывают. Возят только по показушным объектам». Мой визит к Пилипцу был после посещения Александром Лукашенко биофабрики в поселке Должа Витебского района. Были еще и другие визиты: Лукашенко открыл роддом в Витебске, хирургическое отделение в Больнице скорой помощи. А почему бы президенту не показать инфекционную больницу?! Об этом я и спросил у Пилипца. К тому же все объекты, которые новый руководитель области показывал президенту, были заложены или реконструированы еще при председателе облисполкома Владимире Андрейченко.

Визит закончился тем, что Пилипец приехал в среднюю школу №4, где я работал от поликлиники врачом, и подтвердил мои слова: туалеты разбиты, в спортивном зале недостатки. Ну и так далее. Почти все деньги, которые были запланированы на ремонт средних учебных заведений Витебска, перевели нашей школе. И директор еще потом получил нагоняй.

Но я-то не за этим ходил! Не за такой, простите, узколобой реакцией. Если уж браться за социальную сферу, то решать надо все кардинально.

Странно, однако образованный человек, заранее знавший, что правдолюбие ничего, кроме проблем, ему не даст, все же продолжал обивать пороги властных структур. К тому же утверждал, что вообще все эти приемы граждан – фикция.

– Четыре года в Витебске строится хирургический корпус №2 областного онкодиспансера. Люди после операций лежат в коридорах. Я отвечаю за свои слова: к сожалению, сам столкнулся с этим, там недавно умерла моя мама. Статистика по онкозаболеваемости устрашающая – каждый 40-й житель Витебщины стоит на онкологическом учете. Хирургический корпус, как заявлял Косинец, должны были сдать в 2011 году. Не сдали. В сентябре 2012 года я выложил в интернете все эти факты по медучреждениям города: что обещано Косинцем и что реально сделано.

Но, видимо, критику у нас не любят. В декабре мне объявили, что со мной не продлевают контракт.

В круге втором

– С уверенностью считаю, что за критику меня уволили с работы. Иных рычагов воздействия на меня не было. Я говорил правду. Я никакой не оппозиционер, я голосовал за эту власть, искренне ей верил и считал, что если власть проводит приемы граждан, то действительно хочет знать об истинном положении дел в регионе, считал даже своим долгом подсказать, какие есть проблемы в витебском здравоохранении. Мне казалось, что власти заинтересованы строить государство, в котором бы хорошо жилось всем – и рядовому врачу, и чиновнику. Если бы я кого-то оклеветал или солгал, думаю, меня бы привлекли к административной или уголовной ответственности. Но никто в суд с иском на Постнова не пошел. Против меня решили действовать иначе. Со мной просто не продлевали контракты. Дважды, первый раз в 2010 году.

Я работал участковым педиатром на полторы ставки в детской поликлинике №3. Работал на совесть, до 2008 года в моей трудовой книжке только благодарности. Но как только я стал говорить о болезнях витебского здравоохранения, мне попытались устроить освидетельствование: нормальный ли я. В 2010 году я получил письмо из Витебского областного психоневрологического диспансера с приглашением прийти к ним в связи с «Вашими неоднократными обращениями в различные государственные органы».

Я, конечно, никуда не пошел. Через 20 дней получил второе письмо из диспансера, в котором было сказано, что меня туда приглашают «в связи с поступившим отношением из Витебского областного исполнительного комитета». Я и это приглашение оставил без внимания. А поскольку подходил к концу срок заключенного со мной трудового контракта, администрация городской поликлиники №3 просто его не продлила без объяснения причин: права человека в Беларуси никто не защитит, тем более, «карманные профсоюзы».

Я пошел на прием к помощнику президента по Витебской области. На тот момент это был уже Николай Домашкевич. И он приказал меня восстановить на работе.

Восстановили. Но не участковым педиатром. Предложили должность, от которой, думали, я откажусь – педиатра-консультанта фельдшерско-акушерских пунктов Витебского района. Я ездил к больным детям в деревни на попутках за 1 миллион 800 тысяч зарплаты. Миллион восемьсот – это на ставку с четвертью.

Но и на этой должности мне работать не дали. Контракт заключили на два года. Срок истек, контракт не продлили.

Когда осенью 2012 года Косинец на всю страну заявил, как хорошо живут на Витебщине, что средняя зарплата в регионе уже 500 долларов, а в 2013 году будет 700, я выложил в интернет свой расчетный листок.

Ладно, мне платили 1 миллион 800. Думаете, другие врачи живут намного лучше? Моя однокурсница зарабатывает в пересчете 450 долларов, но она ведет 2 участка в поликлинике, а по выходным подрабатывает дежурантом в больнице.

Нищие врачи – это уже вопрос государственной безопасности. Потому что за такую зарплату они работать не будут, по возможности начнут устраиваться на фирмы, уезжать из страны. Например, терапевт из амбулатории деревни Замосточье уволился, уехал в Россию, написал мне, что ему сразу дали зарплату 40 тысяч российских рублей. Это 1300 долларов.

Безработным я не был долго – за меня вступились родители моих пациентов из Замосточья, Яновичей, других деревень. Стали писать письма на имя Домашкевича с просьбой вернуть меня на участок. И снова помощник президента вмешался в мою судьбу: он распорядился трудоустроить Постнова на работу согласно специальности. Они за это ухватились, подняли мои документы, выяснили, что я в 1992 году проходил интернатуру по психиатрии (по педиатрии я проходил специализацию в 1996 году). Мне предложили место психиатра в детском приюте.

Но этому предшествовала очень некрасивая история.

Меня пригласил главврач детской районной поликлиники и в присутствии начальника отдела кадров и юриста заявил: пройдешь психиатрическое освидетельствование, что ты можешь заниматься врачебной деятельностью, – я продлю с тобой контракт. Я поверил, добровольно пошел на это освидетельствование. Я хотел работать педиатром, к тому же мне звонили мамы из деревень, умоляли вернуться: ну некому лечить их детей, а ездить мамам в Витебск дорого.

В психдиспансере я прошел тест, потом была создана врачебно-консультационная комиссия. Заключение ВКК: здоров, но имеет особенности характера.

Но чиновникам верить нельзя. В детскую поликлинику меня обратно не взяли. Хотя знали, что я очень хорошо выполняю свою работу. Думаете, они не проверяли? Проверяли и перекрестные проверки устраивали, карточки пациентов проверяли. Если бы что-то в моей работе было не так, устроили бы переаттестацию – и все, не надо было бы этого шума с освидетельствованием устраивать.

Возможно, из-за переживания у мамы случилась онкология. Она очень нервничала, особенно когда милиция стала приходить к соседям, интересоваться, что я за человек, как себя веду. Но она знала, что я не для себя все это делаю.

Затем меня приняли – на должность психиатра-реабилитолога в областной Центр здоровья. Участок работы очень интересный, прекрасное рабочее место. В зарплате выиграл, получил 3 миллиона, а не 1 миллион 800. Побывал на курсах повышения квалификации в Минске.

Причем такие вот превратности судьбы: курсы в Минске были по теме о психологии личности, поведенческих реакциях личности...

Я уверен, что меня хотели сделать психопатом, признать невменяемым, поставить серьезный диагноз. Но мои коллеги-психиатры поступили честно, и я благодарен им за это. Хотя, к сожалению, в нашем обществе психиатрию иногда применяют как нож, используя для борьбы с неугодными. А так быть не должно. Потому что это еще страшнее, чем тюрьма. В неволе человек может бороться за свои права, а когда человека признают невменяемым, он лишается всяческих прав, он не может сам за себя постоять. А представьте, если человека ошибочно признают невменяемым?!

Психиатрических больных у нас до сих пор лечат принудительно.

Я – врач с 20-летним стажем. С красным дипломом закончил мединститут, у меня за 45 лет жизни не было ни одного административного нарушения, конфликтов с законом, но я должен был доказывать, что я психически здоров. Хотя я до конца себя еще не реабилитировал.

Я контактный человек, не конфликтный, прекрасно работал, не имел жалоб от пациентов, адаптирован даже к нашему обществу. А то, что я указал на проблемы в здравоохранении… Так они есть! Даже коррупционного характера. Представьте себе, племянник Косинца – главный врач первой витебской городской клинической больницы, а у моей начальницы Елены Мартыновой в замах муж по психиатрии. Более того, в год бережливости, когда страна с протянутой рукой еле сводит концы с концами, губернатору строят шикарный коттедж в Витебске по улице Доватора. Я и об этом выложил сведения в интернете. Вот и разразился гром с молниями на мою голову.

Когда со мной не продлевали контракт в 2010 году, главный педиатр города заявила: ты позоришь своих коллег-медиков. Но я никогда не сказал ни одного плохого слова о наших врачах. У нас действительно прекрасный людской ресурс в медицине, стандарты лечения хорошие. Но условия ужасные. Это преступление, когда в Витебске четыре года строится хирургический корпус онкодиспансера. Начали бы строить в 2008 году, до кризиса, смотришь, и здание бы уже эксплуатировалось. А сегодня там еще крыши нет. И так по всем объектам, о которых я говорил еще в 2008 году.

Следует напомнить. Доктора, который поднимал наболевшие вопросы, злопыхатели пытались очернить в интернете. К сожалению, государственная газета «Советская Белоруссия», куда обращался Постнов с наболевшими вопросами, переадресовала его вопросы тому, на кого челобитчик жаловался.

 Похоже, чаша терпения была переполнена, когда Игорь Постнов в очередной раз выступил на одном из сайтов интернета с видеообращением к витеблянам по поводу принудительной госпитализации бомжей и социально неустроенных граждан. Он заявил, что решением Витебского облисполкома, принятым накануне фестиваля «Славянский базар в Витебске», милиция была обязана упомянутую категорию горожан доставлять в центр психиатрии для принудительной госпитализации.

Пока любители эстрады веселились, социально неблагополучные люди находились в условиях усмирения. По мнению Игоря Постнова, такое заточение на «лечение» – не что иное как разжигание розни по социальному признаку, да и беззаконие. На титульном листе истории болезни записывался диагноз: «бомж». Причина госпитализации указывалась: «по социальным мотивам». Основание: «по распоряжению облисполкома». К сожалению, в такие «сети» попадались не только бомжи. Просто сотрудникам милиции мог не понравиться чей-то вид.

Затем, по информации Постнова, в психушку стали под конвоем доставлять хлеборобов, замеченных нахождением под хмельком. Ну а дальше события развивались стремительно. Прямо с рабочего места Игоря Алексеевича Постнова проводили в палату 2-го закрытого отделения той же больницы, где он и работал, ознакомив при этом с санкцией прокурора. Затем суд Витебского района вынес вердикт о принудительном лечении «узника психиатрии»…

Владимир Жигулов