Двадцать лет назад Вера Степанищева была среди тех журналистов Витебщины, которые попали на учредительный съезд Белорусской ассоциации журналистов и благодаря усилиям которых возникла независимая белорусский журналистика. Сегодня по случаю двадцатилетия БАЖа она любезно согласилась ответить на вопросы корреспондента Витебской весны.
Госпожа Вера, какими Вам видятся сегодня те, уже неблизкие времена с уже забытым словом «перестройка»?
То, что происходило тогда, в 90-е, это было такое счастье! Счастьем было работать даже в государственных средствах массовой информации! Тогда я была сотрудницей областной газеты «Віцебскі рабочы» и работала там довольно много. Когда началась перестройка, повеяло свободой слова.
Антисоветчицей я не была, но с детства и по жизни, и в профессии хотелось быть искренней. Однако существовали правила. Когда мы ехали на задание, нам говорили: требуется критический материал, либо нужен положительный материал. Это всегда вызывало протест. И поэтому с приходом перестройки появилась возможность писать то, что думаешь. Начался такой профессиональный кайф.
Когда нам ранее говорили, что на «загнивающем Западе» все плохо - мы и верили, что плохо. Но потом открылся «железный занавес»! Я помню, когда в начале 80-х я попала в ФРГ в составе молодежной делегации вместе с Александром Стукало. Мы так хотели отыскать тех самых нищих, о которых нам говорили, но так и не нашли. После этой поездки у нас открылись глаза. Это был настоящий шок! Какой счастливый период: девяностый - девяносто четвертый! Такое счастье! Для журналистов это было самое лучшее время!
Вспомните, пожалуйста, кто был инициатором Вашей поездки на учредительный съезд БАЖа, и кто был вместе с Вами.
Как мы попали на учредительный съезд БАЖа? Нас было четверо: Я, Сергей Наумчик, Сергей Ласковец и Андрей Алифиренко. Кто предложил нам ехать в Минск на учредительный съезд - я не помню. Сергей Наумчик и Сергей Ласковец были моими практикантами, и у нас были тесные контакты. Тогда я уже работала в «Народном слове» - при его образовании предполагалось, что это будет демократическая газета, хотя ее основателем и был Витебский областной совет депутатов. Нас несколько человек ушло из «Віцебскага рабочага» и организовало эту газету. Я была заместителем редактора.
Это были абсолютно другие условия работы. Это была действительно свобода слова. Мы печатали все, что могли. Безо всяких ограничений. В течение пяти лет, до 1995 года, никакой цензуры не было. Представьте себе, мы посещали собрания, на которых в хвост и гриву, разными словами критиковали разного уровня руководителей, в том числе и витебского мэра Николая Федорчука, - и мы об этом писали. Правда, потом председатель облисполкома Владимир Кулаков приглашал к себе. Приглашал, а не вызывал! Сейчас просто бы выгнали. Да и, во-первых, не напечатали бы. А он, чувствуя всю неловкость ситуации, начинал слегка попрекать за высказанную критику, так как мэр, оказывается, его друг. Мол, пожалуйста, делайте это как-нибудь более аккуратно. Все было другим.
Скажите, вероятно, кроме внешних обстоятельств должны были существовать и какие-то внутренние мотивы, заставившие вас изменить устоявшийся вектор жизни?
В «Віцебскім рабочым» был хороший коллектив, в этом плане мне там было комфортно. Мы уважали друг друга, но там такие жесткие правила игры. Когда я выросла из комсомольской тематики и вышла на партийную проблематику, то должна была стать членом коммунистической партии. После чего стала ходить на партийные собрания и заметила страшное расхождение между тем, что люди говорили в кулуарах, и тем, что с трибуны партийного собрания. Ну как так? Я же шла в эту профессию, чтобы отражать действительность, рассуждать. Для меня это была мука.
Когда меня после посещения Германии пригласили поделиться впечатлениями, я, зная о том, что нельзя открыто хвалить зарубежье, осторожно сказала: «Знаете, если мы будем так же много работать, как немцы, то мы тоже будем так же хорошо жить». На что секретарь партийной организации возмутился: «Да, нам надо думать, кого мы отправляем за границу». Это вызвало протест!
Однако же какие приспособленцы сейчас идут в профессию! Посмотрите на современных журналистов из государственных изданий. Для меня, как для журналиста, самое главное - это критический взгляд на действительность, желание углубиться в суть дела и отразить разнообразие жизни, тот самый плюрализм. Для этого нужно мыслить, думать, уметь это делать, хотеть это делать, этим жить! А теперь, как говорила моя знакомая, медик, когда к ней за интервью пришла журналистка: «Та даже не знала, какой вопрос задать!»
Первым руководителем витебской городской организации БАЖа был Андрей Алифиренко. Что это был за человек?
При нем были очень тесные контакты среди бажевцев: к нам приезжали, нас приглашали на всевозможные семинары, к нам приходили иностранные журналисты. Жизнь кипела. Были разного рода обучения, тренинги. Было интересно! Лет через пять Андрей решил создать газету для молодежи, которую так и назвал - «Молодежная газета», но она просуществовала недолго, не нашлось источников финансирования. Алифиренко был ярким, талантливым человеком, однако в конце концов он ушел из профессии.
Какие изменения произошли в городской журналистской организации после смены политической власти в стране?
После Андрея Алифиренко председателем городского БАЖа стал Сергей Буткевич. Продолжались встречи, но после 95-го года время начало меняться. И вместе с политическими изменениями уменьшился накал деятельности внутри витебского отделения БАЖа, хотя мы все еще продолжали ездить в Минск, на всевозможные семинары, и почти все съездили в Швецию. Как только пошло наступление на свободу слова, так как-то сама по себе, незаметно, понемногу начала затухать активность внутри нашей организации.
А потом настал момент, когда на смену Буткевичу пришел Владимир Базан. В свое время, по иронии судьбы, он хотел устроиться на работу к нам, в «Віцебскі рабочы», и я лично ходила просить за него к главному редактору, умоляла взять его в штат, но тот категорически отказал. Позже вопреки всяческим препятствиям он создал свою газету. И какая прекрасная газета была для нашей местности, для нашей провинции! На то время, когда он возглавил организацию, появилась чья-то установка: нельзя считать бажевцами тех, кто работает в государственной прессе. И нас как-то начали игнорировать, хотя коллектив «Народного слова», можно сказать, был самой массовой составной частью организации, ее костяком. Так потихоньку прекратились семинары, и затем нас уже не зарегистрировали как отдельную организацию. Теперь уже не та тусовка, которая была в начале девяностых.
Спустя некоторое время, постепенно, БАЖ начали считать оппозиционной структурой. Но когда создавалась организация, это не была четко очерченная оппозиция. В основном там были представители государственной прессы, и мы в том числе. Кроме того были журналисты независимых изданий - в основном минчане. Потом меня не раз упрекали, что почти весь состав «Народного слова» стал членами БАЖа. По этой причине нас всех исключили из Союза журналистов, несмотря на то, что мы не подавали никаких заявлений - мне было интересно тусоваться и тут и там, потому что все это профессиональная среда, хотя уровень профессионализма был различный.
Как Вы полагаете, двадцатилетняя деятельность БАЖа ка-то изменила белорусскую журналистику?
Безусловно. В глобальном смысле - да! Мне нравятся открытые дискуссии, которые разворачиваются на бажевских съездах. Мне очень нравится атмосфера, которая там царит. Там собраны лучшие.
Но, к сожалению, влияние эта не простирается на все СМИ. Представьте себе, в государственной прессе уже появилась информация социологического опроса, согласно которому действующего президента поддерживает 76,6 процента избирателей. Ну как этим СМИ не стыдно так откровенно нарушать закон? Не стесняются ничего, совести не имеют. Журналист должен иметь совесть и законопослушание, но не такое, что идет от подчинения власти. Первичной должна быть журналистская этика!
Двадцать лет я отработала в «Народном слове», но ни разу не написала слово «Лукашенко»! На первых выборах, кстати, я была наблюдателем от БНФ. На страницах нашей газеты тогда мы давали одинаковые возможности всем кандидатам. Но уже тогда было видно, что человек он малограмотный. Как говорила моя мама: «Все кричит и кричит». На тот момент я даже поверить не могла, что он может победить. Однажды к нам пришло письмо от неграмотной женщины, где ошибка на ошибке, и там такие слова были о нем: «Он такой, как мы». Я выношу эти слова в заголовок и даю не адаптированный для газеты текст, а ксерокопию листа, полагая, что, если «он такой, как мы», то посмотрите, кого вы хотите выбрать. Мы думали, что письмо будет воспринято, как контраргумент, а все оказалось наоборот. Вот так!
Очевидно, в сегодняшнее время настоящая журналистика сохранилась исключительно в независимых изданиях, таких как «Свободные новости», «БелГазета», «Народная Воля», «Наша Ніва». Там совсем другой уровень журналистики. Какая я бываю счастлива, читая эти издания! Журналистика в Беларуси на высоченном уровне, но сконцентрирована она только в независимых СМИ. Там, где есть свобода слова. Все остальное - это мура полная!
С. Горький, Витебская весна
