Месяца три назад, выступая с ежегодным посланием к народу и парламенту, Александр Лукашенко обратил особое внимание на проблему алкоголизации населения Беларуси. По мнению президента, людей, страдающих алкоголизмом, необходимо принудительно «лечить» трудотерапией. «Я уверен, что для алкаша самое лучшее – воспитание трудом», – заявил глава государства.
Таким образом, Александр Лукашенко в очередной раз подтвердил, что является сторонником сохранения в стране системы лечебно-трудовых профилакториев (ЛТП) – закрытых учреждений в подчинении Министерства внутренних дел, в которых страдающие алкогольной зависимостью принудительно подвергаются «лечению» именно посредством «воспитания трудом». В Беларуси эта система действует много лет, поэтому уже можно делать практические выводы об ее эффективности.
Проблема действительно существует
Безусловно, Александр Лукашенко прав, когда говорит об актуальности проблемы злоупотребления алкоголем в стране. Согласно последнему глобальному докладу Всемирной организации здоровья, Беларусь занимает печальное 10-е место в рейтинге стран по уровню употребления алкоголя. Среднестатистический белорус, старший 15 лет, употребляет 15,13 литров чистого спирта в год.
Кстати, это не наихудший показатель для страны за историю создания таких рейтингов. Согласно предыдущему докладу ВОЗ, Беларусь еще недавно находилась на совсем не почетном 1-м месте среди всех стран мира.
В течение последних лет наблюдается стабильное снижение употребления алкогольных напитков белорусами, но пока успокаиваться рано. Уровень алкоголизации все равно остается одним из самых высоких в мире. Да и количество преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения, не снижается. Особенно остро проблема, представляющая угрозу для нации, стоит в малых городах, где трудно устроиться на работу с более-менее приличным заработком, а также на селе.
То, что с алкоголизацией страны что-то нужно делать, – никто с этим спорить не будет. Так, может быть, предложения Лукашенко вполне резонные, касательно лечения алкозависимых людей трудом? Может быть, действительно, ЛПП, в которых по замыслу как раз и реализуется идея перевоспитания алкоголиков посредством приобщения к труду, является действенным способом разрешения проблемы?
Немного истории
История принудительного «лечения» людей в ЛТП насчитывает уже более полувека. Система лечебно-трудовых профилакториев широко применялась в Советском Союзе, начиная с 1964 года. 5 февраля 1965 года выходит Указ Президиума Верховного Совета БССР «О принудительном лечении и трудовом перевоспитании злостных пьяниц (алкоголиков)», а уже 18 мая того же года открывается первый в республике ЛТП. Он был создан на базе исправительно-трудовой колонии общего режима УЖ 15/3.
В советские ЛТП направлялись «злостные пьяницы», которые нарушали «трудовую дисциплину, общественный порядок или правила социалистического образа жизни». Решения о направлении граждан принимали районные суды. Такие решения обжалованию в кассационной инстанции не подлежали. Срок пребывания в ЛТП составлял от 6 месяцев до 2 лет.
Открытие первого в республике лечебно-трудового профилактория на базе бывшей колонии для осужденных по уголовным статьям не является случайностью. Инициаторы создания сети ЛТП не отличались изобретательностью, поэтому почти полностью переняли условия и стиль работы новых учреждений с лагерей, в которых зэки отбывали назначенные им сроки заключения. И там, и там главным средством воспитания сидельцев являлся принудительный труд.
Философское отступление
Как известно, в советское время слово «труд» было больше, чем одно из обычных слов в словаре. «Труд» – это не только название главной профсоюзной газеты СССР. Этому слову придавалось, по сути, сакральное значение.
В стране, которая официально провозгласила, что «Бога нет», и начала вести активную борьбу против «религиозного дурмана», место Бога исторических религий занял пантеон не известным ранее «божков-идолов», созданных идеологами новой эрзац-религии, которая называлась «диалектический материализм». И едва ли не первое место в этом пантеоне занял именно «труд». «Труд» заменил собой Творца. Фактически, он и был демиургом – безличным началом, благодаря которому мы, люди, появились на свет как биологический вид: то, что «труд сделал из обезьяны человека», знал каждый советский школьник.
Поэтому не удивительно, что именно труду уделялась величайшая роль в исправлении тех, кто имел «грехи» против новой государственной идеологии-«религии». Начиная от обычных карманных воров, которые есть во все времена, и вплоть до «врагов народа» – всех должен был «перековывать» труд. Советские тюрьмы для заключенных так и назывались: «трудовые лагеря». Многие, конечно, не выдержали и скончались в невыносимых условиях нахождения в тех лагерях, но разве можно роптать на «демиурга» – «труд», если таковым был его вердикт в отношении судьбы виновных?
Существовали учреждения, где труд являлся главным инструментом перевоспитания тех, кто споткнулся, и в других коммунистических странах. Только совсем недавно от системы исправительно-трудовых лагерей, действовавших там с 1957 года, отказался Китай. А вот в Корейской Народной Демократической Республике трудовые лагеря действуют доныне.
Конечно, в разных странах заключенных принуждали к насильственному труду еще задолго до появления коммунистической идеи. Однако никогда до возникновения советской системы лагерей принудительный труд заключенных не назывался средством их перевоспитания. Да, и до СССР была каторга. Был и труд каторжан – но он всегда рассматривался лишь как один из инструментов наказания преступников. И только в СССР, а затем и в других коммунистических странах, изнурительный труд – это не наказание, а «благо» для узника, способ перевоспитать его, сделать, если не загнется, достойным гражданином страны...
Продолжение исторического экскурса
Пожалуй, единственным различием между «зоной» и советским ЛТП было то, что постояльцы последних не считались уголовниками и по выходе из места отсидки не приобретали статус «судимых» со всеми последствиями, что из этого статуса вытекают. В остальном все было как в лагере: колючая проволока, вертухаи, конвоиры, построения, наказания даже за самые незначительные нарушения дисциплины.
Как и в учреждениях пенитенциарной системы, ЛТП в Советском Союзе должны были находиться на самоокупаемости: затраты государства на содержание мест заключения должны были покрываться доходами от труда сидельцев.
Принцип самоокупаемости для мест лишения свободы был провозглашен на заре существования нового коммунистического строя в большевистской России. Так, в июне 1918 года Центральным карательным отделом была опубликована «Временная инструкция НКЮ» (НКЮ – Наркомат юстиции). Инструкция определяла, каким образом должна реализовываться новая тюремная политика. Самоокупаемость, наряду с полным перевоспитание заключенных, была объявлена одним из основным принципов действия тюрем. До того, в царской Российской Империи, тюрьмы субсидировались государством и никто даже и не помышлял добиться полного исправления всех заключенных.
Но потребовались годы, чтобы принципы, которые сначала существовали только на бумаге (в 1918 году только 2 процента заключенных обеспечивались работой), стали хоть в каком-то приближении воплощаться в жизнь. Хотя в полной мере реализовать указанные принципы так никогда и не удалось: система ГУЛАГ, возникшая вскоре, по-прежнему не «исправляла» зэков, особенно что касается «социально близких» – блатных, осужденных за уголовные преступления, а не «врагов народа». А изнурительный принудительный труд хотя применялся повсеместно, был малоэффективным, как и всякий труд рабов, и государство все равно должно было тратить финансы на поддержание системы исправительно-трудовых лагерей.
Тем не менее с появлением сети мест лишения свободы нового типа – ЛТП, в основу их деятельности были положены те же принципы, что действовали в системе мест заключения для преступников. И, как и случае с преступниками, эти принципы не работали как следует. Даже в СССР понимали, что принудительное лечение от алкоголизма не может быть эффективным, и это подтверждала практика – после освобождения многие из тех, кто «вылечился», снова становились друзьями «зеленого змия», и не редки были случаи повторного осуждения к ЛТП тех, кто ранее уже там находился. Самоокупаемость учреждений также существовала только на бумаге: на их строительство, содержание персонала постоянно направлялись немалые ассигнования из государственного бюджета.
Следует отметить, что в советские ЛТП попадали не только «злостные пьяницы». Сеть ЛТП являлась также частью системы «перевоспитания» диссидентов. В этих целях она использовалась наряду с исправительными лагерями и другими пенитенциарным учреждениями (в которые инакомыслящие с наступлением хрущевской «оттепели» и после попадали уже не как «враги народа», а как, например, «тунеядцы») и психиатрическими лечебницами.
Судьба ЛТП во время перестройки
Диссиденты, которые боролись за права человека в СССР, считали советские ЛТП частью карательной системы и требовали их закрытия. Горбачевская перестройка принесла в страну ветер перемен.
Недавние диссиденты становятся депутатами, их выступления на Съезде народных депутатов СССР транслируются в прямом эфире по телевидению. Пожалуй, самой выдающейся фигурой среди борцов за права человека в Советском Союзе, которые в перестроечные времена получили депутатский мандат, является академик Андрей Сахаров. Тысячи людей направляют к нему письма со словами поддержки его деятельности, сообщениями о нарушениях прав человека и просьбами о помощи. Среди авторов писем академику – и обитатели ЛТП.
Опубликованы данные о нескольких коллективных письмах, которые получил Сахаров из мест принудительного лечения от алкоголизма. В 1989 году некто С.А. Кардаков и другие (всего под письмом 10 подписей) пишут академику об издевательствах, насилии и пытках со стороны администрации ЛТП в Магнитогорске и просят его помощи. 120 подписей заключенных ЛТП, находившегося под городом Апатиты, стоит под другим письмом, полученным в том же году. Автор этого письма, С.Я. Писарин, поделился с академиком Сахаровым как с человеком, который «может помочь», своими рассуждениями насчет того, что система ЛТП – внеправовая и базируется на насилии. По сути, полагает автор, ее основная цель – дешевая рабочая сила.
В это время отношение к ЛТП меняется и в обществе, и со стороны государства. В 1990 году Комитет конституционного надзора СССР признает систему ЛТП неконституционной. Комитетом было отмечено, что принудительное помещение в ЛТП лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией, представляет собой «изоляцию человека от общества на довольно длительный срок, что сближает эту меру с уголовным наказанием – лишением свободы».
«Лечение больных алкоголизмом и наркоманией, которые не совершили правонарушений, должно осуществляться на добровольных началах в медицинских, а не в исправительных учреждениях», – приходит к выводу Комитет конституционного надзора СССР в своем заключении «О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией».
Крах Советского Союза совпал по времени с началом фактической ликвидации ЛТП на территории бывших союзных республик.
28 февраля 1991 года выходит постановление Верховного Совета РСФСР № 754-1 «Об освобождении лиц из лечебно-трудовых профилакториев для хронических алкоголиков», которое предписывает «освободить из лечебно-трудовых профилакториев для хронических алкоголиков лиц, направленных в эти учреждения только по факту их уклонения от добровольного лечения или в связи с продолжением употребления ими спиртных напитков после лечения». Согласно постановлению, Советы народных депутатов, на территории которых находятся ЛТП, обязаны в течение месяца создать специальные комиссии, которые с учетом заключения прокурора должны выносить постановления относительно освобождения граждан из ЛТП. «Постановление комиссии об освобождении лица из лечебно-трудового профилактория подлежит немедленному исполнению администрацией профилактория», – говорится в постановлении ВС РСФСР.
Постановление, аналогичное российскому, в Беларуси было принято несколькими месяцами позже, 21 июня 1991 года. Постановление Верховного Совета БССР № 887-XII «О порядке освобождения некоторых категорий лиц, содержащихся в лечебно-трудовых профилакториях» имеет существенное отличие от российского документа. Согласно этому постановлению, в Беларуси, как и в России, местные советы должны создать комиссии, которым надлежит «изучить все дела на лиц, содержащихся в лечебно-трудовых профилакториях». Но здесь созданные комиссии не имеют полномочий принимать решения о немедленном освобождении граждан из ЛТП, процедура более сложная: «Дела с заключениями комиссий направляются в районные (городские) суды... Народными судами указанные дела рассматриваются в течение десяти дней с момента их поступления» – и уже суды выносят соответствующие постановления.
В большинстве новых государств, образовавшихся на территории СССР после его распада, ЛТП – где-то раньше, где-то позже – де-факто ликвидируются, хотя понадобились годы, чтобы упразднение системы ЛТП было закреплено в юридических документах. Например, в России система лечебно-трудовых профилакториев де-юрэ была ликвидирована с 1 июля 1994 года в соответствии с указом президента Бориса Ельцина.
Из бывших советских республик на сегодняшний день лечебно-трудовые профилактории существуют только в Туркменистане, в непризнанной Приднестровской Молдавской Республике и в Республике Беларусь...
Беларусь – резервация по сохранению наследия СССР
В 1991 году, в один день с постановлением о порядке освобождения из ЛТП некоторых категорий граждан, Верховный Совет БССР утверждает «Положение о лечебно-трудовых профилакториях для хронических алкоголиков и наркоманов, систематически нарушающих общественный порядок или права других лиц» и Закон «О мерах принудительного воздействия в отношении хронических алкоголиков и наркоманов, систематически нарушающих общественный порядок или права других лиц». Эти правовые акты продолжали действовать в независимой Беларуси и после распада СССР.
Юридического документа о закрытии лечебно-трудовых профилакториев в Беларуси так и не появилось. В октябре 1994 года, когда в соседней России уже вступил в силу упомянутый указ Ельцина, в Закон 1991-го года была внесена лишь единственная поправка: утратила силу статья 11 Закона, которая устанавливала уголовную ответственность за побег из ЛТП, сам же Закон продолжал действовать. И действовал, с изменениями и дополнениями, принятыми в 2000 и 2008 годах, пока в декабре 2009 года Палата представителей Национального собрания Республики Беларусь не приняла новый Закон – «О порядке и условиях направления граждан в лечебно-трудовые профилактории и условиях нахождения в них» (этот закон вступил в силу 4 января 2010 года).
Белорусские ЛТП, как и в советское время, находятся в подчинении не Министерства здравоохранения, что было бы логично, а Министерства внутренних дел, а точнее – Департамента исполнения наказаний (ДИН) МВД Республики Беларусь.
Система набирает обороты
Впрочем, несмотря на то, что система лечебно-трудовых профилакториев в Беларуси так и не была упразднена, сразу после 1991 года суды не очень часто направляли граждан в ЛТП. Ситуация начала меняться в начале 2000-х годов, и в последние годы советская практика «лечения» больных алкоголизмом с помощью трудотерапии приобретает все больший и больший размах.
С увеличением количества решений о направлении людей на принудительное «лечение», принимаемых судами, возникла необходимость в открытии новых профилакториев. Если до 2003 года в стране действовало только 2 учреждения – в Светлогорске и Новогрудке, то через 5 лет, в 2008 году, их количество было уже в 2 раза больше. Среди них – первый женский ЛТП, в деревне Староселье Горецкого района.
Пятым по счету учреждением, который начал действовать в стране, стал Витебский ЛТП № 4. Указ о его образовании был подписан Лукашенко в декабре 2008 года, и в марте 2009 года он был открыт.
Соответственно росту количества ЛТП растет и количество «пациентов». Согласно открытым источникам, в 2008 году в ЛТП одновременно «лечились» 3700 человек. К концу октября 2009 года эта цифра составляла уже около 4700. А на сегодняшний день контингент увеличился до 6700 человек.
В последние годы суды выносили решений о направлении в ЛТП больше, чем последние могли принять, так что даже образовалась «очередь», в которой будущие «пациенты» ожидали помещения в профилактории до нескольких месяцев. В связи с этим в 2014 году было принято решение об увеличении количества учреждений сразу на 3 – с 6-ти до 9-ти. Эти 9 лечебно-трудовых профилакториев, в том числе 3 женских, действуют и сейчас.
Витебщина – лидер по количеству ЛТП
Что касается Витебской области, то она находится на первом месте среди всех областей страны по числу ЛТП. Помимо упомянутого ЛТП № 4, здесь есть еще ЛТП № 9 (Витебск) и ЛТП № 8 (Новополоцк).
ЛТП № 9 предназначен для женщин. Этот профилакторий был создан как филиал ЛТП № 4 в 2013 году на базе воспитательной колонии № 1 для несовершеннолетних преступников и недавно был преобразован в отдельное учреждение.
Новополоцкий ЛТП № 8 возник на месте ликвидированной исправительной колонии № 10 осенью 2014 года, которая была известна своей плохой экологией. Вот что говорила об этой колонии мать политзаключенного Игоря Олиневича, сидевшего в ней, Валентина Олиневич: «Это химическая лаборатория всей Беларуси. Она находится между заводами "Полимер" и "Нафтан", там нет травы и деревьев. Люди выходят на пенсию раньше и получают надбавку за вредность, там экологически вредная зона. Надо запретить содержать там людей. Там жесткий воздух, и приходящие на свидание начинают кашлять».
Вряд ли с преобразованием этого места из колонии в ЛТП экологическая ситуация в нем улучшилась, но, видимо, власти полагают, что для больных алкоголизмом повышение вероятности заболеть еще чем-нибудь из-за плохой экологической среды не являются чем-то важным.
Как попадают в ЛТП: процедура, установленная законом
Согласно законодательству, для того, чтобы попасть в лечебно-трудовой профилакторий, гражданину нужно в течение года совершить три или более правонарушений в состоянии алкогольного опьянения или под воздействием наркотических или психотропных веществ. Такие граждане направляются на медицинскую комиссию, которая должна установить диагноз о хроническом алкоголизме, наркомании или токсикомании. После этого в течение десяти дней гражданин получает предупреждение о возможности направления его в ЛТП.
Если в течение года после получения такого предупреждения он снова совершит правонарушение, его повторно направляют к медикам, которые подтверждают ранее выставленный диагноз о хроническом алкоголизме (наркомании, токсикомании) и делают заключение об отсутствии у гражданина медицинских противопоказаний для нахождения в ЛТП. Далее в течение десяти дней начальник органа МВД или его заместитель передает дело в суд, который и принимает решение о направлении гражданина в лечебно-трудовой профилакторий.
Конечно, каждое действие милиционеров или судебное решение – привлечение к административной ответственности за правонарушение, направление на медицинскую комиссию, предупреждение о возможности направления на принудительное «лечение» и, наконец, само решение суда о направлении в ЛТП – может быть обжаловано.
Особая процедура предусмотрена для обязанных лиц, которые должны компенсировать расходы, понесенные государством на содержание их детей, находящихся на государственном обеспечении. Чтобы оказаться в ЛТП, этой категории граждан достаточно, чтобы они дважды в течение года нарушили трудовую дисциплину из-за употребления ими спиртных напитков, наркотиков или психотропов, получили предупреждение и в течение года после этого еще раз нарушили трудовую дисциплину.
Законодательство определяет перечень лиц, которые не могут быть направлены в ЛТП. Это граждане, не достигшие возраста 18 лет или, наоборот, достигли пенсионного возраста (мужчины – 60 лет, женщины – 55 лет), беременные женщины и женщины, воспитывающие детей в возрасте до одного года, инвалиды I и II группы, граждане, у которых выявлены заболевания, препятствующие их пребыванию в ЛТП – перечень таких заболеваний утверждается Министерством здравоохранения.
Как попадают в ЛТП: практика
Есть закон, а есть правоприменительная практика. На уровне закона все выглядит вроде бы и не плохо – в ЛТП должны попадать исключительно хронические алкоголики, которые систематически нарушают общественный порядок. Но на практике, как мы выяснили, чтобы оказаться в ЛТП, можно и не быть алкоголиком и правонарушителем, хотя, конечно, попадают туда и такие.
Бывшие «пациенты» ЛТП рассказывали нам, как милиционеры буквально охотятся на некоторых граждан с целью поймать их в нетрезвом состоянии, чтобы составить на них протокол. При этом совсем не обязательно, чтобы человек дебоширил, ругался матом, неприлично себя вел или оскорблял своим видом или действиями окружающих.
Достаточно одного лишь факта наличия алкоголя в крови человека, чтобы на него был составлен протокол об административном правонарушении — будто бы за мелкое хулиганство или появление в общественном месте в пьяном виде, оскорбляющем человеческую достоинство и мораль. Можно быть немного выпившим, спокойно идти, никого не трогая, – если милиционеры решили составить на человека протокол о том, что он не только был не совсем трезвым, но и нарушил общественный порядок, они сделают это.
Суды, как правило, встают на сторону милиционеров, которые при рассмотрении таких дел сами же выступают в роли свидетелей. Зачастую процедуру вынесения решений судьями по «пьяным» статьям административного кодекса только с большой натяжкой можно назвать судебным разбирательством: через кабинет судьи один за другим за пять минут может пройти чуть ли не десяток человек, которые, не имея правовых знаний, не очень сопротивляются тому, что судебные процессы в отношении них проходят с явными процессуальными нарушениями.
Наши собеседники из числа тех, кто побывал в ЛТП, рассказали нам о такой практике, как дежурство милиционеров возле баров и кафе. Обычно такое происходит вечером накануне выходных дней. Человек выходит из питейного заведения, проходит несколько шагов – и тут его останавливают. Везут в отделение милиции, составляют протокол, задерживают до ближайшего рабочего дня, затем доставляют в суд...
Следует отметить, что берут не всех. Прежде всего сотрудников милиции интересует молодежь, которая способна хорошо работать. Именно молодые люди преобладают среди обитателей ЛТП.
Еще одна особенность: больше половины тех, кто попадает на «лечение», составляют лица, имеющие судимость. Вряд ли это случайность. Вероятно, участковым легче отправить освободившихся из мест лишения свободы, на очередную «отсидку» – на этот раз в ЛТП, чем в соответствии со своими должностными обязанностями вести за ними надзор.
Рассказы людей
Только несколько человек из числа тех, с кем нам удалось поговорить, согласились рассказать на видеокамеру о своем общении с сотрудниками охраны правопорядка и опыте пребывания в ЛТП.
С Александром Евгеньевичем мы встретились через несколько дней после суда. Решение о его направлении в ЛТП на то время еще не вступило в законную силу, и он догуливал последние дни на свободе. Судебное постановление о принудительном «лечении» решил не обжаловать, так как посчитал, что пользы от этого не будет, поэтому не стоит тратить деньги на государственную пошлину за подачу жалобы.
Работает в совхозе полеводом. Прогулов или взысканий на работе не имел. На суд приходил его начальник, дал своему работнику хорошую характеристику и просил, чтобы его оставили на свободе, но эта просьба не повлияла на решение судьи.
Александр имеет судимость. Именно этим он объясняет особое внимание к нему со стороны милиции, которая, по его словам, специально ловила его. Он рассказал, как бывший участковый подстрекал женщин – его знакомых, чтобы те вывели его из квартиры, когда тот был выпивши, чтобы схватить его у подъезда, «в публичном месте». Женщины на это не пошли, а на следующий день о случае рассказали Александру.
Другой случай: «У меня дача в трехстах метрах от дома. Выпил там стакан водки, вторую полбутылки понес домой. Они увидели, что я вышел с дачи и остановили на полпути».
Последний раз Александра поймали, когда он выпил пива и вышел в магазин за сигаретами. Тест показал содержание алкоголя в крови 0,8 промилле. Этого хватило, чтобы «заработать» протокол об очередном правонарушении.
Затем была медицинская комиссия: «У меня просто здоровье проверяли. Послушали сердце, давление измерили – и это все». Этой процедуры врачам, видимо, хватило, чтобы прийти к выводу о том, что Александр страдает хроническим алкоголизмом и, вместе с тем, не имеет заболеваний, которые воспрепятствовали бы его пребыванию в ЛТП.
Николай Иванович (имя изменено) – «обязанное» лицо, должен выплачивать государству деньги на содержание ребенка. В ЛТП побывал уже несколько раз. Говорит, что милиционеры буквально охотятся за ним, врывались даже к нему в дом: «Если даже дыхнул на них пивом – забирают сразу».
Николай рассказал о последнем случай, как его брали: «Друг у меня был выпивший. Я с ним прошелся, довел его домой. Возвращаюсь. Они стояли на дороге. Я к ним подхожу – они включают фары – бах, и все! Даже дом не закрыл, там печка топилась, телевизор работал».
Владимиру Михайловичу 59 лет. Когда-то окончил Ленинградское мореходное училище. Ходил на судах Латвийского морского пароходства за границу. Потом развелся с женой, сейчас живет один. Имеет взрослого сына, который живет в Австралии.
«Меня и Михалку взяли в доме – и сразу на сутки. Не имели права, ну и что – это же милиция. ОМОН приехал. Вот омоновцы нас и забрали», – рассказал Владимир. Кажется, случаи, когда сотрудники охраны правопорядка наведываются к людям домой, чтобы составить на них протокол «за появление в пьяном виде в публичном месте», – не такая уж редкость.
До того Владимир уже привлекался к административной ответственности, не хватало еще одного раза для отправки его в ЛТП. По всей вероятности, сотрудники не хотели долго ждать, когда он попадется им на улице в состоянии, пригодном для составления протокола, и поэтому решили ускорить процесс.
Как в тюрьме
То, что в названии учреждений для принудительной изоляции больных алкоголизмом присутствует слово «профилакторий», не должно вводить в заблуждение. Условия пребывания в ЛТП отнюдь не напоминают обычный профилакторий, в который люди приобретают путевки, чтобы поправить там свое здоровье. Многие из бывших «пациентов», с которыми автору этих строк довелось встретиться во время подготовки публикации (среди них были и те, кто прошел не только ЛПП, но и исправительные колонии), сравнивали ЛТП с тюрьмой.
Поскольку ЛТП находятся в подчинении ДИН МВД, нет ничего удивительного в том, что многое здесь напоминает зону: режим передвижения по территории строго регламентирован – строем ходят даже в столовую, за нарушение режима – взыскания вплоть до помещения в дисциплинарную комнату (по сути, аналог штрафного изолятора или карцера).
Владимир Михайлович: «Все – абсолютно как на зоне. Подъем – в 7. Точнее, в 6 поднялись, потом – туалет и все такое. После – построение, проверка, строем должен идти, если по одному – "не положено". С собой обязательно должна быть карточка. Если ее нет, контролер обязательно придерется – и, вот, пожалуйста, уже имеешь наказание».
«Проживание в секциях. Это как классы в школе, только специально оборудованные: в два яруса кровати. В одной комнате – где-то даже по сорок человек помещалось. У нас было двадцать четыре».
Правда, не все плохо. Николай Иванович на вопрос о быте ответил коротко: «Условия быта – нормальные. Кормили как на убой». С последним утверждения не согласен Владимир: «Кормежка – ужасная, почти как на зоне». Впрочем, мужчины «сидели» в разных учреждениях, этим, возможно, и объясняется разница в их оценках. Да и Николай, когда разговорился, отметил, что были определенные неудобства: «Душ – согласно расписанию. Из душа бывает, что идет только холодная вода. А бывает наоборот, горячая – кипяток».
Профилакторий – «лечебный», но в нем не лечат
В советское время «пациенты» ЛТП принудительно проходили курс рефлексотерапии: им кололи специальные препараты, вызывающие неприятие организмом алкоголя, и давали выпить. После выпитой дозы начиналась мучительная рвота. Процедура повторялась несколько раз, что должно было вызвать отвращение к алкоголю и стремление бросить пить.
Такой способ лечения уже и в СССР был признан неэффективным, поэтому канул в Лету вместе с развалом страны Советов.
Опрашивая тех, кто побывал в ЛТП, о методах лечения, мы не ожидали услышать от них чего-то аналогичного ужасам времен Советского Союза. Но то, что никакого обязательного лечения, кроме трудотерапии, по сути, нет вообще, вызвало удивление, ведь слово «лечебный» – часть названия учреждений, в которые направляют больных алкоголизмом.
Владимир Михайлович: «Никакого лечения. Только первое время таблетки давали – так я их и не пил. Никакого лечения там нет, и не может быть даже: молодые люди там по 19 лет – привозят туда детей – им по попе настучать, и пусть еще бегают, гуляют».
Николай Иванович: «Там в основном никто не лечит. Что эти таблетки дают – это просто так. Ну какое это лечение? Фактически, и этого нет. Кто-то, может, возьмет в голову что-то – вот они едят таблетки ...»
Сотрудники ЛТП рассказывают на страницах государственных СМИ, что все лечение «пациентов» осуществляется в четыре курса. Первый курс назначают новоприбывшим, которых помещают в карантин. Особенно тяжелыми для людей являются первые несколько дней в ЛТП – их колотит, трясет, они отказываются от еды. У некоторых возникает синдром отмены алкоголя, или белая горячка. Карантин длится две недели, и за это время врачи делают обследование пациентов. По результатам обследования каждому индивидуально назначают лечение, причем лечат не только от алкогольной зависимости, но и от заболеваний сердца, печени, почек и т.д. Применяется не только медикаментозное, но и психокоррекционное лечение.
В одной из публикаций в негосударственных СМИ правозащитники цитируют слова бывших пациентов, которые рассказали им, к чему на самом деле сводятся медицинское обследование в карантине и курс лечения: «Лечения от алкоголизма никакого не проводится, лишь в первые три дня выдают одно драже аскорбиновой кислоты и две таблетки валерианы. При поступлении проверяют на педикулез и чесотку, никакого другого медицинского обследования не производится».
Впрочем, пройти курс лечения от алкогольной зависимости в ЛТП все-таки возможно. Добровольно. Некоторые соглашаются на такое лечение, надеясь на досрочное освобождение из профилактория. Как рассказал один из тех, кто дал согласие лечиться добровольно, «лечение» заключалось в том, что ему в течение двух курсов по две недели каждый давали метронидазол.
Комментарий эксперта-нарколога
За экспертным мнением мы обратились к доктору Игорю Постнову, психиатру-наркологу с многолетним стажем. Правда, Игорь Алексеевич сделал оговорку, что высказывает свое собственное мнение, а не мнение эксперта, который был бы официально назначен в качестве такового медицинским учреждением. Игорь Постнов входит в состав медицинской комиссии, которая выносит заключения перед направлением людей в ЛТП, поэтому о проблеме знает не понаслышке.
Доктор Постнов сообщил, что, действительно, ЛТП – не для того, чтобы там лечить: «Если мы посмотрим Положение об ЛТП, никто там не говорит о лечении. Там стоит вопрос о социальной реадаптации и изоляции, что перекликается с ГУЛАГом – там тоже стоял вопрос о реадаптации и перековке человека».
Игорь Постнов рассказал, как работает медицинская комиссия при оформлении в ЛТП. Всего такая комиссия, в состав которой входят пять человек, собирается дважды. Во время первой комиссии будущему «пациенту» ЛТП ставится диагноз о хроническом алкоголизме и делается заключение об отсутствии у него заболеваний из списка, утвержденного Минздравом, которые препятствуют нахождению в ЛТП. Вторую комиссию кандидат на «лечение» в лечебно-трудовом профилактории проходит непосредственно перед тем, как его дело будет передано в суд. Эта комиссия, по сути, носит технический характер, так как диагноз уже стоит. В своей работе медики руководствуются постановлениями Министерства здравоохранения.
Игорь Постнов полагает, что сама по себе идея ЛТП – неплохая. «Но в условиях тоталитарного общества и отсутствия контроля со стороны общественности за процессом каждая самая лучшая идея превращается в ее противоположность. В условиях закрытости идея стала извращенной. Поэтому на сегодняшний день, как врач, я являюсь категорическим противником лечебно-трудовых профилакториев и оформляю в них людей только потому, что это моя работа».
«Есть, конечно, случаи, когда привозят действительно деградантов, тех, кто терроризирует общество, семью. Но для этого есть статьи Уголовного кодекса – пожалуйста, судите нормальным судом, сажайте таких. А так получается, что люди, которые просто больны, помещаются в закрытые учреждения на год. Причем часто эти учреждения хуже, чем закрытые учреждения, в которые отправляют за преступления – многие мои клиенты говорили: чем идти в ЛТП, мы лучше пойдем на зону».
«Очень часто милиция привозит оформлять людей абсолютно случайных, которым не надо туда попадать. Ведь труднее работать с каким-либо настоящим алкоголиком, который терроризирует семью и может надавать тому же милиционеру по голове; проще встать напротив ресторана, и как только человек выходит оттуда – брать его под белы ручки. Часто участковый милиционер работает не с населением, а с компьютером. Он на компьютере выбил, что у человека три административки: первая в январе, вторая в феврале, и после он полгода уже не пьет. Но милиционер вдруг вспоминает о нем – и хватают людей с работы, с учебы, приезжают утром, когда люди еще спят, вытаскивают их из семей трезвыми – и везут на первую или вторую комиссию. В результате ломаются судьбы людей», – объяснил свою позицию Игорь Постнов.
Работа есть не для всех
Если ЛТП едва ли можно назвать «лечебными» учреждениями в строгом значении слова, то, может быть, с трудом здесь все нормально? Наши беседы с бывшими пациентами убедили нас, что слово «трудовой» в названии профилакториев для хронических алкоголиков также лишнее. Как выяснилось, работа есть прежде всего для обязанных лиц, которые должны компенсировать государству деньги на содержание детей, и алиментщиков. Точнее, работа вроде бы есть и для остальных – на территории самого ЛТП, но не та, за которую можно получить более-менее хорошую, по тамошним меркам, зарплату.
Владимир Михайлович: «Меня не выпускали. Я ходил к оперу, просил: Выпустите меня на работу, чтобы подзаработать хоть немножко. – Мне говорят: Вот, у нас тут убежал один такой человек, боимся, и ты убежишь. Посылали "на проволоку" – алюминий, медь чистить. А платили: я получал в месяц на пачку сигарет. Только последний и предпоследний месяцы получил по 41 тысяче».
«На проволоке» какое-то время пришлось побыть и Николаю Ивановичу: «Меня на три месяца отправляли проволоку чистить. Зарплаты там только на спички выходило. Я не курю. Мне сигарет не надо. А людям – только на спички хватало. Ну а так, отправляли по колхозам, по организациям. Из организаций – многие не платили».
О зарплатах тех, кому посчастливилось попасть на работу в колхозы или организации, рассказал Владимир Михайлович: «На руки денег не дают, а перечисляют на магазин. По 50 тысяч дают в день на обеды – это довольно неплохо. А в других организациях – не дают, просто возят продукты с собой. Потом на магазин закрывают – бывает по 300 тысяч и больше».
Те средства, что зачисляются на лицевые счета, за счет которых можно потом отовариваться в магазине, – это часть начисленных зарплат. Эта часть должна составлять не менее 25 процентов от заработанной суммы. Остальное идет на покрытие расходов на проживание. У тех, кто должен покрывать расходы государства на содержание детей, эти деньги также вычитаются из заработков. Поскольку высокооплачиваемая работа достается далеко не всем, у многих из тех, кто имеет долг перед государством, сумма долга во время пребывания в ЛТП увеличивается.
Деньги, оставшиеся на лицевом счете, выдаются гражданам при их освобождении. Кто-то после года, проведенного в ЛТП, получает несколько сотен тысяч и даже больше миллиона, а кому-то едва хватает на то, чтобы купить билет домой. Бывали даже случаи, когда освободившиеся звонили родственникам и просили выслать на проезд денег.
Жизнь после ЛТП
После освобождения из ЛТП бывшие его «пациенты» остаются на учете у наркологов. Также за ними должен наблюдать участковый милиционер. Что же касается трудоустройства, решения проблем с жильем, если у кого таковые есть, и т.д. – этим всем человек должен заниматься самостоятельно.
После нескольких «отсидок» в ЛТП жизнь Николая Ивановича превратилась в ад. Теперь он имеет работу в совхозе – с этим проблемы нет. Но, по его словам, сотрудники милиции преследуют его, не давая буквально шагу ступить без их контроля.
Владимир Михайлович после выхода на свободу находится в хороших отношениях с местным участковым. Однако он столкнулся с иными трудностями: «Пришел – прописки нет по новому паспорту. А старый паспорт не нашел. Есть регистрация, а дома нет, жилья нет. Работы – тем более. Куда меня возьмут сейчас? Никуда. Молодым негде работать, не то, что старикам...»
Понятно, что поскольку на «лечение» в ЛТП попадают не по своей воле и большинство «лечиться» не хочет, и при формальном подходе к «лечению» со стороны работников профилакториев, эффективность такого лечения от алкогольной зависимости высокой быть не может. Поэтому многие из тех, кто пил до ЛТП, начинает пить и после.
Каковы шансы после освобождения из ЛТП попасть туда вновь? И каковы шансы вернуться к нормальной жизни?
Автор этого материала не смог найти в открытом доступе полной официальной статистики в целом по стране о количестве «вылечившихся» благодаря ЛТП. Различные источники приводят различные цифры, которые отличаются в разы. Некоторые СМИ утверждают, что количество людей, которые, пройдя ЛТП, бросили пить, достигает аж 20-25 процентов. Такие цифры кажутся завышенными.
Старший инспектор по профессиональной подготовке ЛТП № 1 (г. Светлогорск), капитан внутренней службы Сергей Гайко в своей статье, опубликованной в 2013 году на сайте Министерства внутренних дел, приводит такие данные о «выпускниках» учреждения, в котором он служит: устойчивая ремиссия наблюдается у 16-18 процентов освободившихся, неустойчивая – у 32-36%, а остальные – рецидив.
Вряд ли ситуация с теми, кто прошел другие ЛТП страны, сильно отличается, поэтому можно допустить, что примерно такие цифры имеем и по всей системе ЛТП в целом.
Что же касается вероятности повторно оказаться в ЛТП, в 2009 году в МВД сообщали, что 23% от общего числа лиц, содержавшихся в то время в ЛТП, находились там повторно; 11,6% – в третий и более раз.
Цифры, как говорится, говорят сами за себя...
После внесения поправок в закон ситуация стала лучше?
В 2014 году были внесены изменения и дополнения в Закон Республики «О порядке и условиях направления граждан в лечебно-трудовые профилактории и условиях нахождения в них». В основном этими изменениями были скорректированы и уточнены некоторые формулировки. Были также установлены точные сроки, в которые граждане доставляются в ЛТП после того, как соответствующие решения судов вступили в силу.
Поправки сделали менее бюрократизированной процедуру освобождения граждан из ЛТП в ряде случаев: при достижении мужчинами 60 лет, женщинами – 55-ти, выявлении беременности у женщин, установлении инвалидности I или II группы, выявлении заболевания, препятствующего нахождению в ЛТП. Сейчас решение об освобождении из ЛТП в таких случаях принимает начальник учреждения, а не передает дело в суд, как было раньше.
Основное же изменение, которое позитивно оценила общественность, касается того, что сейчас появилась возможность досрочно выйти из ЛТП. Раньше гражданин должен был «лечиться» «от звонка до звонка». Была предусмотрена возможность в качестве наказания получить удлинение срока и дополнительно «отлечиться» до 6-ти месяцев дольше назначенного судом. Теперь же срок пребывания может быть не только увеличен, но и уменьшен – все на те же 6 месяцев.
Казалось бы, хорошее нововведение. Только вот процедура, чтобы выйти досрочно, такая сложная, нужно собрать такое количество бумаг, что на практике лишь единицы могут надеяться выйти из ЛТП раньше назначенного им судом одного года.
Комментарий эксперта-правозащитника
Витебский правозащитник Леонид Светик занимается проблемой ЛТП не один год. Недавно он обратился в нижнюю палату белорусского парламента с предложением провести парламентские слушания по теме «Результаты правоприменения Закона Республики Беларусь "О порядке и условиях направления граждан в лечебно-трудовые профилактории и условиях нахождения в них"». Парламентарии посчитали проведение предлагаемых правозащитником парламентских слушаний нецелесообразным.
Леонид Светик: «Закон о ЛТП направлен прежде всего на то, чтобы заставить человека вылечиться от зависимостей. Но как показывает мировая практика, заставить человека вылечиться от алкоголизма и наркомании практически невозможно. Должно быть личное сильное желание».
Как отметил правозащитник, люди попадают в ЛТП не за какое-либо нарушение закона, а за свою болезнь. В определенных случаях, когда существует опасность для жизни и здоровья граждан, больные могут изолироваться от общества, и лечение может быть принудительным. Но хронический алкоголизм не входит в утвержденный Министерством здравоохранения перечень болезней, при которых такое лечение допускается.
Есть у Леонида Светика претензии и к условиям труда «пациентов» ЛТП: «Труд там имеет признаки принуждения. Людей принуждают к труду, а это запрещено международными договорами, которые подписала Республика Беларусь».
«Государство увидело в этом какую-то свою экономическую выгоду. Ведь в большей степени в ЛТП направляют молодых мужчин, которые способны работать физически. Этих людей будто бы специально подбирают, чтобы они работали эффективно, и чтобы труд был наиболее продуктивным», – считает правозащитник.
«Из-того, что доступ в ЛТП закрыт, мы также не знаем, есть ли злоупотребления со стороны администраций лечебно-трудовых профилакториев в использования людей вне тех объектов, на которых они должны работать. Возможно, людей используют для своих личных целей – на строительстве дач, домов».
«Правозащитников также беспокоит, что происходит с человеком после того, как он выходит из ЛТП. Наблюдается ли он у врачей? Устраивается ли он на работу? Не попадает ли он в ту среду, в которой раньше постоянно пил?» – задает вопросы Леонид Светик.
Сокрыто от общественности
Проблема, на которую Леонид Светик обратил особое внимание, – это закрытость системы: «Общественность не может попасть за стены ЛТП, не может посмотреть, как устроен быт, как проводится лечение людей, где они работают, сколько получают. Это все остается тайной для широкой общественности. И здесь мы можем предъявить претензии государству, как виновнику организации такого недопущения средств массовой информации и правозащитников в стены лечебно-трудовых профилакториев».
Леонид Светик является не только правозащитником, но и независимым журналистом, членом «Белорусской ассоциации журналистов». Как журналист, он просил начальников ЛТП, которые расположены на территории Витебской области, чтобы те позволили ему посетить их учреждения. Все начальники ответили одинаково: жизнь ЛТП достаточно освещается ведомственной прессой Министерства внутренних дел, поэтому посещение учреждений журналистами считаем нецелесообразным.
Единственной правозащитной организацией, сотрудникам которой власти разрешили посетить лечебно-трудовые профилактории, является недавно ликвидированное учреждение «Платформ инновейшн». Однако что они там увидели, общественность так и не узнала. «Все отчеты – это внутреннее дело нашей организации. Если мы сочтем нужным, все будет опубликовано на нашем сайте», – заявила руководитель организации Елена Красовская-Касперович.
Что касается журналистов, ни одного из тех, кто сотрудничает с изданиями, которые позволяют себе критиковать власти страны, в ЛТП не пускают. Зато в последнее время увеличилось количество публикаций о лечебно-трудовых профилакториях на страницах государственных СМИ. В этих публикациях читателям рассказывается, сколько горя и несчастий причинили близким алкоголики, и как хорошо, что существуют такие замечательные учреждения для них как ЛТП, где их не только лечат, но и хорошо кормят, и обеспечивают работой, и помогают хорошо отдохнуть в свободное время, и, в конце концов, возвращают к нормальной жизни.
Впрочем, кое-кому все-таки удалось проникнуть внутрь белорусских лечебно-трудовых профилакториев, чтобы рассказать правду о них. Несколько лет назад голландский фотограф Ирина Попова смогла посетить ЛТП № 1. Ее фотографии говорят лучше слов...
