22 февраля белорусский музыкант Евгений Барышников в небольшом помещении арт-базы Vitebsk4me исполнял под гитару свои собственные произведения. Но как это обычно бывает с представителями белорусского андеграундного искусства, несмотря на ряд профессиональных достижений, имя музыканта известно лишь узкому кругу профессионалов и ярым поклонникам его творчества. Видимо поэтому зал был едва заполнен, но пусть жалеют те, кто не попал на этот концерт, а послушать было что.
Евгений Барышников сольно выступает с 2006 года. Он – победитель фестиваля "Бардовская осень 2010" (Бельск, Польша), лауреат фестивалей авторской песни Фэст-А 2006 (Минск), OPPA 2009 (Варшава), Купалаўскія вакацыі (2010, Минск).
Сфера интересов Евгения не ограничивается только оригинальными песнями под гитару. Играет он и на волынке, и на перкуссии. Проводит также мастер-классы по народным танцам. А еще читает лекции о белорусской дударской традиции, является членом Белорусского дударского клуба, Студенческого этнографического общества, Центра этнокосмологии «Kryŭja».
В начале концерта звучала известная песня "Моя Щара», которая, судя по всему, – своеобразная визитная карточка певца. Для него это не просто река его детства, это – путь в жизнь, путь к морю, выход в мир, частью которого должен стать творец и его творчество. Далее звучала «Поморская легенда», «Укля» с ее пронзительным музыкой и словами:
Ў тумане, дзе ня бачна берагоў,
Зьнікаюць сэнсы, колеры і цені
Зьнічы надзеі, прыцемкі багоў –
Усё мінае ў белым летуценьні.
Ў тумане, дзе няма шляху назад,
Паміж вадой нябеснай і зямною,
Навобмацак, наўсьлеп і наўздагад
Цянюе човен у марах аб спакоі.
Не менее трогательными и драматичными были и другие песнопения: «Змей», «Дзяды», «Погоня». Да, у него есть своя с «дрыгантами» «в сладком азарте» «Погоня», со своей творческо-эмоциональной трактовкой:
Вось адзіны выпадак,
калі ў сьпіну біць ня ганьба.
Хто прыйшоў сюды здохнуць –
дапамажы!
Были и другие песни: фламандские, английские – по-белорусски. Был блюз, но, как сказал музыкант, это не его. Его интересует что-то более глубокое, драматическое, скрытое, эмоционально насыщенное. Но неблагодарное это дело – стремиться передать словами суть услышанного, такую музыку надо слушать вживую.
Музыкально одаренный от природы, не испорченный образованием, он предстает перед слушателями как музыкант-экспериментатор, открытый мировому музыкальному достоянию, аккумулируя которое, рождает свои неповторимые и оригинальные произведения.
В личности Евгения, как и в его песнях, проявляется внутренняя целостность и самодостаточность. Его музыкальные произведения удивительно законченные и выразительно красочные. Так сказать, музыкально-словесная картина, на фоне которой, или, лучше сказать, внутри которой происходит драматический эмоционально-психологический конфликт с внешними обстоятельствами или силами. Поэтому природу можно считать главным образом его поэзии. Но обобщенный образ природы у него детально конкретизируется. Это, прежде всего, – реки, мечты, воздух, пущи, берега, течения, вода, броды, небо... Главные образы связаны с водой, влагой, то есть с тем, что течет, изменяется, движется. Такой же быстрой, подвижной предстает и его поэзия, вплетенная в чрезвычайно полифоническую и также движущуюся аранжировку.
Как сказал корреспонденту «Диалога» Евгений, приход к белорусчине произошел для него не за один день. Когда-то у него была полноценная русскоязычная программа, были концерты в Москве. Но так случилось: он просто перестал петь по-русски, в основном забыл те песни, хотя и не нарочно. Можно, конечно, выступать в России, но это не будет вклад в культуру Беларуси. В определенный момент он понял, что это не его: если в Гугл вбить фамилию «Барышников» по-русски и по-белорусски – будут очень разные люди. Поэтому было такое решение – делать больше текстов на родном языке.
Что касается самобытности Евгения, то дело в том, что на творческое взросление певца никто из белорусских бардов заметно не повлиял. И вообще он не соглашается, когда его называют бардом, некоторые из которых даже пугались, слыша, что кто-то называл его таким словом. Да, когда-то во дворе с друзьями он пел под гитару песни Шалкевича, Мельникова. Но барды мало стремятся к органическому сочетанию музыки и слов, что для него является первичным. То, что он исполняет, кто-то называет акустическим роком. Можно назвать как угодно: в его голове крутятся аранжировки от металла до электронщины – это может быть что угодно, можно даже симфонический оркестр впихнуть, а можно метал-бэнд воткнуть.
Своих песен он не планирует. Пишутся они спонтанно, без выбора тематики. Определение жанра песен считает напрасным делом. Как пишется – так и пишется.
На самом деле, Беларусь – удивительная страна! Здесь много чего не сделано, и можно в какой-то плоскости писать целые жанры. Много вещей, которые в мире делаются давно, у нас еще не разработаны, не освоены, и никто не работает в этих направлениях.
В конце концов, Евгений остановился на том, что его можно называть человеком с гитарой, а лучше музыкантом.
Музыкантом, открытым миру, а не сосредоточенным только на каких самодельных, узких проблемах и темах. Творчество должно объединять, а не разъединять. Музыкант же должен мыслить масштабами Вселенной, чего, к сожалению, в современной Беларуси нет. Что, кроме «Троицы», сегодня можно представить миру?
«Я хочу писать качественную музыку, создавать художественно достойные произведения, а не однодневные, проходные вещи», – говорит белорусский музыкант Евгений Барышников.
